У некоторых детей есть выдуманные друзья. Наверно это не так уж плохо и не такое уж это большое отклонение. Ну, может немного не хватает внимания или общения. А вот у Марата в детстве была другая фишка. У него был свой внутренний инопланетянин. Маленький Марат представлял себе будто он особенный, избранный инопланетянами индивид человеческой расы для получения информации о Земле. Что-то вроде внештатного корреспондента. Инопланетяне, они, как бы, могут смотреть его, Марата, глазами. Видеть то, что видит он. И, вроде бы, даже слышать его мысли. Но не потаенные, а лишь те, где он к ним обращается. Как такое могло произойти, даже не важно. Это скучные технические детали. Главное, что Марат часто смотрел на что-то и комментировал это в расчете на инопланетных слушателей.
Особенно часто такое подключение происходило в тот момент, когда Марат видел что-то особенное или особенно красивое. Например, закат или красивые деревья в осенней листве, или очень пьяного бомжа в луже собственной мочи. А сейчас он вспомнил об этом потому, что стоял на мосту и смотрел на удивительно красивое небо. Оно было настолько ярким и глубоким, что инопланетянам просто необходимо было бы его увидеть, будь Марат еще ребенком. Но им не повезло – он давно вырос.
И настроение у него было препаршивое. Казалось, что разговор с Леной произошел совсем недавно. И что это на него нашло? Неужели он действительно решил положить конец их странным отношениям? Действительно ли он этого хотел? Может быть, права была Лена, когда говорила, что «некоторая не идеальность семейных отношений – залог устойчивости»? Ведь он на самом деле любит ее. Теперь он постоянно прокручивал в голове их диалоги.
— Мне кажется, мы сойдем с ума, — говорила она, когда во втором часу ночи уже многое было сказано.
— А мне казалось, что нам уже некуда дальше идти, — отвечал он.
И что теперь? Теперь даже не понятно, расстались они или нет. Все как-то подвешено. А тут как раз встреча одноклассников. Обычно Марат не посещал такие мероприятия. Но тут, знаете, как это бывает? Делать было нечего. На душе скверно. А в таких случаях идти «в народ» – это первое лекарство. С людьми все же легче.
И там он увидел ее. Ее, которую не видел уже лет десять. Кира почти не изменилась. Если не считать того, что похорошела. Она уже не была юным цветком, как тогда, когда он ухаживал за ней в школе. Но красота ее была красотой взрослой, если хотите, полноценной женщины. Так что было, что рассказать инопланетянину. «Заглянул в себя – столько любви и красоты, — цитировал известную песню Марат, обращаясь к своему внутреннему гостю, — а говорят – бабник. Не справедливо!».
А дальше была обыкновенная вечеринка. Немного алкоголя, немного старых анекдотов и много воспоминаний о совместной учебе. Даже слишком много. Поначалу он чувствовал себя довольно скованно. Но потом разогрелся, если можно так сказать. Начал шутить все больше. И вот уже, видя ее положительную реакцию, он, фактически, шутит только для нее. После каждой шутки, которые, по его мнению, все удачнее и удачнее, он смотрит в ее сторону – как реагирует она? А она реагирует! Ей, как это ни странно, всегда нравилось его чувство юмора.
— Ты все еще такой же забияка, Марат? — Спрашивает его Кира. – Я помню, ты все время дрался.
— А ты знакома с моей теорией позитивного деструктивизма?
— Нет. Посвяти, — улыбается она.
И он, конечно, посвящает.
— Меня часто спрашивают: «Учитель, что такое позитивный деструктивизм?» — говорит Марат. – А я отвечаю: «Это, когда тебе хреново, и ты идешь и радостно бьешь кому-то морду. Вместо того, чтобы напиваться с горя». Ну, или что-то в этом духе.
А Кира конечно смеется в ответ.
Он решил уйти пораньше, не дожидаясь того момента, когда все напьются. Попрощавшись, Марат вышел из заведения. Только что-то задержало его на выходе. То ли телефонный звонок, и он расхаживал взад-вперед перед входом в паб, разговаривая по мобильному. То ли что-то еще. Но факт остается фактом. Задержавшись немного, он нос к носу столкнулся с Кирой, которая спустя некоторое время тоже покинула компанию. Она тоже не стала дожидаться конца банкета. Конечно, у нее были свои причины куда-то торопиться, но Марату на секунду показалось, что она пришла именно из-за него. И уходит потому, что ушел он, и ей стало неинтересно. Хотя мысль то, конечно, глупая. Он и сам это понимал.
Какое-то время они шли вместе. Неловкости не было. Они разговаривали об общих знакомых, обсуждая их теперешний внешний вид и моральное состояние. Неловкость наступила в тот момент, когда надо было прощаться. Но длилась она не долго. Марат коротко кивнул и пошел в свою сторону.
И вот теперь он стоял здесь и комментировал для инопланетянина свои мысли и жизненные ситуации такие обыкновенные для обитателей этой планеты. Тогда, раньше, когда давным-давно он встречался с Кирой, он был слишком глуп и самонадеян, чтобы по-настоящему раскрыться. Может в этом и была причина неминуемого охлаждения отношений. Он был слишком гордым, чтобы показать, как он ее любит на самом деле. А любил он ее больше, чем признавался себе и тем более ей.
Потом взгляд Марата пополз немного вверх. Он ухватил башню с часами. «Парковая башня», как называли ее жители города, под ней обычно назначали свидания. Она показывала не только время, но год и месяц. Правда эта опция была добавлена к старинной постройке двумя веками позже, что внесло некоторую дисгармонию во внешний вид башни. В городе даже существовало общественное движение, которое ратовало за возвращение башни к ее исходному виду.
