Это республика, говорят, дело общее. А Империя — дело исключительно наше. Пусть даже это Империя Людей. Ещё со времён Первого Императора было заведено на важные посты назначать членов императорской фамилии. Чтобы все были при деле. Чувствовали, что государство — родное. Кормушка, если угодно. Что государство это надо холить и лелеять. А не раскачивать лодку, бунтовать и устраивать заговоры. И при умелом управлении, всем хватит. Всем, разумеется, имеется в виду, своим. На самом деле, заговоры никто не отменял. Но задумка была именно в этом.
Всех потомков императорского рода по отцовской линии с детства готовили работать в этом семейном бизнесе. На образовании не экономили. Все члены семьи жили во дворце и готовились занять своё место в строю. Кто-то потом служил в гвардии. Кого-то отправляли в имперский Дом Мечей — специальную академию для будущих воинов, военачальников и управленцев. Или готовили другим способом. Да, всё это касалось официальных потомков. Но как быть с бастардами?
В принципе, Империя людьми не разбрасывалась. Биологическому материалу всё равно на вот эти ваши условности. Но и равными правами незаконнорожденные не пользовались. Их старались привлекать, но на вторых ролях. Как запасной вариант. Первое время императоры, если признавали ребёнка своим, даже награждали его графским титулом и землёй где-то в центральных провинциях недалеко от столицы. Под это отрезали кусок собственной императорской земли. Часто даже от Большого Охотничьего леса. Что несказанно радовало носительницу плода. Считай, в жизни устроилась. Но будущему барону Оулу повезло меньше. В его время земля стала дефицитом. Хорошо, что матери досталось баронское поместье. Всё из того же леса. Таким бастардам принято было выделять “птичьи” гербы. Но не орла, как у императоров. А что-то вроде того. Разные белоголовые орланы и беркуты к тому моменту уже закончились. Оулу достался филин.
Впрочем, грех жаловаться. Будучи ребёнком, Оул ни в чём не нуждался. Когда подрос, его взяли в “систему”. Он отучился в Доме Мечей и отправился на императорскую службу. К своим обязанностям относился серьезно. Действительно считая себя частью Семьи. Пусть и младшей её ветвью. И на момент описываемых событий занимал должность префекта южных провинций. Со всей положенной властью и атрибутами. Главным из которых был золотой браслет в виде когтистой чешуйчатой лапы не то орла, не то дракона. Да ещё и с чёрным, похожим на глаз, камнем — Императорским оком. Префектов называли “десницами императоров”. Правыми руками. В данной, конкретной выделанной им в управление области их власть была абсолютной. Они считались аватаром Императора. Его тенью. Все: легионы, бюрократия и даже чиновники по особым поручениям, комиссары-вороны, подчинялись префектам. Только сам император обладал большей властью.
А сейчас в сопровождении двухсот тяжеловооруженных кавалеристов конной гусарской когорты Южного легиона префект двигался по дороге к городу Фарос, где он должен был стать почётным судьёй на турнире, где выберут нового жениха местной не то графине, не то баронессе. И префект прекрасно понимал свою отнюдь не свадебно-генеральскую задачу. Смысл его путешествия в том, чтобы легитимизировать этот турнир и выбор на основе его окончания. А главное — не дать местным феодалам вцепиться друг другу в глотки. Так, по крайней мере, думали все. Но у самого Оула на этот счёт были свои соображения.
Префект ехал по-простому, на чёрной лошади, в своём чёрном балахоне с капюшоном. Одежда эта была заурядной только на первый взгляд. Ткань была очень качественной и дорогой. Да и под ней имелся удобный шёлковый халат.
— Господин префект, — от головы колонны отделился центурион, придержал коня и поравнялся с десницей. — Прикажете ускориться? Скоро стемнеет. У нас есть возможность добраться до таверны. “Три медяка”. Я её знаю. Не то, чтобы лучшее место, но всё лучше переночевать там, чем в поле.
— Как раз наоборот, — ответил префект. — Центурион, ищите место где-то вдоль дороги. Уже сейчас. Раньше времени показываться мне не нужно.
— Есть! — центурион браво двинул себя кулаком по левой половине кирасы и поскакал выполнять поручение.
Было видно, что такое решение ему не понятно, но забивать себе по последней моде украшенную рыжеватыми бакенбардами голову центурион не собирался: начальству виднее.
Небольшую поляну у обочины нашли быстро. Из всей поклажи с собой у префекта был только цилиндрический ящик, накрытый чёрной же тканью. Его с великой осторожностью вез единственный слуга. С этим ящиком Оул и исчез в кустах, пока солдаты устраивались на ночь, предварительно строго-настрого наказав о нём не тревожится и его не беспокоить. Странный, однако. Но кто это начальство разберёт? Уже темнело, и пора было разводить костёр и готовить ужин.
Мимо по тракту спешили последние припозднившиеся путники, желающие побыстрее убраться с ночной дороги в ближайший трактир или успеть к себе домой. А то мало ли что? Какой-то мужик с телегой, не иначе приказчик или холоп местного сеньора, вёл свою лошадь под уздцы, держа в другой руке зажжённый факел. В этот момент, раскинув в темноте показавшиеся огромными крылья, мимо него бесшумно скользнуло нечто, мигнув двумя огромными красными глазами. Надо отдать мужику должное, он не запаниковал и не остолбенел, а ещё быстрее бросился к себе домой, всё яростнее понукая уставшую клячу и предвкушая, как сегодня же за кружкой пива расскажет историю про человека-мотылька.
