— Он объявил, что это провокация, и его подставили, — пожал плечами десница. — Но всё куда сложнее. Обе стороны, Джинджер и герцог, подозревали друг друга в нечистой игре. И с самого начала готовили второй и третий план. Герцог по-тихому созывал войска своих вассалов, как и свои собственные. А графиня стянула в город наёмников. Но один отряд специально направила через земли герцога и его вассалов. Герцог, разумеется, заглотил наживку. Он приказал остановить столь нагло пробивающуюся через его земли армию. Но это оказалось не просто. Наёмников-то, остановили, но не разбили. И солдаты герцога оказались втянуты в противостояние вдалеке от стен Фароса. И сейчас уже ни о какой осаде города речи не идёт.
— Хорошо, — развёл руками Император, — ну а я тут причём?
— При том, мой господин, что у наемников этих была басма, разрешающая им путешествовать по дорогам нашего… кхм… Вашего государства. И охраняющая их от разбоя со стороны вооружённой знати. Продажа таких пропусков, напомню, является не только гарантией свободной торговли внутри Империи, но очень серьёзным источником доходов для казны. Именно поэтому безопасность подобных караванов гарантируют легионы. И когда один из них узнал о нарушении, то был вынужден отправить когорту к месту столкновения. Вот и оказалось, что с одной стороны формально права графиня, её наёмники и легионеры, которые должны наказать нарушителя, а с другой стороны — нарушителем является не простой барон, или пусть даже граф, а целый герцог, да ещё и едва не самый влиятельный в Империи. Герцог этот, естественно, объявил о том, что это были никакие не торговцы, а наемники. Что, отчасти, правда. И потребовал, чтобы в деле разобрался не кто-то, а сам Император.
— Угу, — задумчиво произнёс филин.
— Но это же бунт? — помолчав заговорил Император. — Закон один для всех моих подданных. Нельзя просто так нападать на легионы. Если сегодня герцог Таурус ограбит караван с басмой, то завтра так будут делать другие герцоги. А за ними и графы. Ведь почти каждый караван сопровождают наёмные охранники.
— Именно! — воскликнул префект. — Позволю себе также напомнить, что с момента образования государства мир внутри Империи балансирует на противостоянии двух сил: легионов и местной военной знати. И те, и другие нужны Империи. Но, и те, и другие ненавидят друг друга и готовы вцепиться конкуренту в глотку. При этом знать постепенно проникла и в сами легионы. Речь не только о Золотых Латах. Почти все офицеры, начиная с центуриона и выше — представители знатных родов. Конфликт этот может спровоцировать всю знать юга, которая поддержит герцога Тауруса. А если на его сторону встанет третья сила — церковь? А ведь нельзя забывать и о четвёртой — городских богачах, которые в самоуправляемых городах заведуют торговлей и ремёслами. С одной стороны, тому же Харбору невыгодно существование Фароса. Или, по крайней мере, независимого от него Фароса. С другой стороны, они также не хотят усиления партии знати, ведь те начнут грабить на дорогах и мешать торговле. Напомню также, что сейчас ситуация обострилась как никогда. Урожаи все меньше. А легионов много, и они требуют денег. Надо что-то менять. Или сократить легионы. Ведь армия — это дорогая игрушка. Но тогда сокращённые могут взбунтоваться. Да ещё это усилит знать. Или прижать знать, чему они тоже будут сопротивляться. Мы уже сделали свой ход, выпустив на них Чёрного принца. Но стоит ли втягиваться Вам самому?
— А церковь? — спросил Император. — Что если мы потрясём их? Они богаты. У монастырей много земель. Есть даже свои солдаты.
— Вы правы! — согласился десница. — Но это также опасно, как объявить войну знати. Ведь теперь церковь, фактически, контролируется Таурусами. Мы получим сразу двух врагов. И уже точно. Ведь воюй мы только против знати, формально, церковь должна остаться в стороне.
— И вот мы здесь, — вздохнул Император. — две армии одного государства, друг напротив друга. Стоит сделать неловкий шаг, и начнётся гражданская война… Что же мне делать?
— Я хотел бы, чтобы Вы поговорили ещё с одним… кхм… человеком, — подобострастно поклонился префект, — тогда вам будет легче принять решение…
Кираса на груди Императора приподнялась и опустилась. Видимо он пожал плечами. Префект расценил этот жест, как знак согласия.
Надо заметить, что лакейство — особое состояние ума. Это что-то сродни синдрому привратника, когда наделённый самой маленькой властью человек, пытается проецировать её на тех, кто выше его статусом, умнее и богаче, но, по воле случая, на краткий миг зависит от решения этого самого привратника. Но особенно достаётся таким же униженным, как и он сам. Только лакейство куда масштабнее. Нет никого более наглее и, одновременного, трусливее, чем лакей. Услужливее, и обладающего такой скрытой властью. Это заносчивость, в сочетании с максимальным подобострастием. Трусость и, одновременно, бахвальство. Лакеи это — слуги, зачастую управляющие своими господами.
— Пригласите, пожалуйста, гостей, — громко сказал Оул куда-то в сторону.
В шатёр вошёл седой пожилой чернокожий лакей в сопровождении легионеров в покрытых серебром доспехах, которые, в свою очередь, вели двух персон. Одна маленькая фигурка, чьё лицо было скрыто под накинутым на голову и плечи зелёным шёлковым плащом, и великан с надетым на него мешком, прочно обвязанным верёвками. Очевидно, что обо всём этом десница заранее договорился с тем самым императорским лакеем.
— Мой повелитель, спасите меня! — маленькое существо неожиданно бросилось к ногам императора, а зеленый плащ раскрылся, как крылья бабочки.
Легионеры сделали было запоздалое движение, чтобы остановить просителя, но Император жестом остановил их. Полы зеленого плаща опустилась на пол у ног человека в позолоченной кирасе. Кажется, тот, кто был под ним, стоял на коленях.
Император протянул руки и отбросил назад капюшон, скрывавший голову гостя. Под ним оказались рыжие волосы, из-под которых едва виднелись острые ушки. Это была сама Джинджер.
— Кто просит о моей защите? — нахмурившись спросил человек.
