Когда стемнело, стало видно, что по городу пылают пожары. Возможно, кое-где ещё сражались отдельные жители и отряды стражников, но организованное сопротивление точно было подавлено. До легионеров доносились крики боли и отчаяния. Наконец, Малыш не выдержал.
— Сколько можно сидеть тут, пока там убивают людей? — высказал он мысль, которую, видимо, очень долго формулировал.
Никто не отреагировал на его слова. Легионеры хмуро молчали. А ворон не обратил на него никакого внимания.
— Как хотите! — в сердцах махнул рукой здоровяк и схватил свою алебарду. — Я сам.
— Стоять! — каркнул ворон с плеча шуйцы, когда Малыш сделал шаг по направлению к городу.
Малыш замер, привычный повиноваться приказам командиров. Но через секунду развернулся к Верену. Его пальцы до хруста сжимали древко алебарды. Круглые глаза были выкачены больше обычного.
— Ты, ты! — прорычал он. — Это всё ты!
Верен медленно встал.
— Стоять, — сказал он низким, на грани слышимости, голосом.
Взбунтовавшийся легионер замер, кажется, против своей воли.
— Кентурион, — тем же голосом приказал шуйца, — связать этого воина. Привязать вон к тому дереву.
Верен указал на ближайшее более-менее основательное растение. Никто не посмел ослушаться. Теперь Малыш метался у дерева, тщетно пытаясь освободиться от пут. А ворон вернулся на своё место и сидел всё так же безучастно.
“Человек человеку — орк.”
Народная мудрость.
Казалось, отряд под предводительством имперского комиссара так и просидит всю ночь в засаде. Но когда стало ясно, что последнее сопротивление людей сломлено, а город в полной власти орды, и теперь наступило время оркам пожать плоды своей победы, Верен неожиданно поднялся и расправил крылья. То есть плечи. Сидевший всё это время на нём ворон, захлопав крыльями, исчез где-то в ночном небе.
— Пора! — скомандовал шуйца.
Больше приказывать не пришлось. Отряд с полуслова понял своего командира. Спустя несколько мгновений когорта разбилась на сотни и была готова несколькими колоннами ворваться в пылающий город.
Сам Верен, неожиданно для своих подчинённых, неторопливо стянул свои чёрные кожаные перчатки. Сперва стоящим рядом легионерам показалось, что под ними оказалась другая пара таких же. Но, приглядевшись, они различили, что заканчивающиеся когтями пальцы и кисти комиссара покрыты черной птичьей чешуёй.
Верен достал из ножен короткий темный обсидиановый клинок и, подойдя к Малышу, рассёк его путы. Другой рукой исполнитель особых поручений подал легионеру его алебарду.
— Теперь, пора, — ещё раз повторил шуйца.
И уже обращаясь ко всем легионерам.
— До города двигаемся тихо. Внутри, по возможности, тоже. Орки сейчас разобщены. Разбежались грабить и насиловать по углам. Нападения они не ожидают. Наша задача перерезать их пока они не очухались и не собрались снова в один кулак. Ясно?
— Так точно! — тихо, но дружно ответили солдаты.
— Вперёд, — скомандовал Верен и первым двинулся вниз по направлению к захваченному городу.
Улуг как раз хотел насладиться своей добычей. Первая жажда крови была удовлетворена, когда ещё возбуждённый боем, он только ворвался в человеческий город. Тогда он убивал всех подряд без разбора: резал глотки мужчин острым кремниевым ножом, вспарывал животы женщинам, одним движением сильных рук сворачивал шеи детям. А теперь время более выверенных и утончённых наслаждений. Тут спешка ни к чему.
Спешившийся Орк гнал свою добычу узкими улицами, по мнению бека, больше похожими на крысиные норы. Его варг с обеими забрызганными кровью мордами помогал своему хозяину. Он появлялся то тут, тот там, перерезая выход юной девушке, которая уже думала, что спаслась от своего зелёного преследователя.
Наконец, жертва оказалась в тупике. Впиваясь ногтями в сложенную из брёвен стену, она попыталась перелезть преграду, но орк схватил когтистой лапой тонкую щиколотку и сдернул добычу вниз. Развернул лицом к себе, легонько стукнул девушку в грудь, от чего та захлебнулась собственным криком и скрутилась будто от судороги. После этого Улуг с треском разорвал её сшитую из шерсти тунику и повалил девушку на землю. Она уже не видела ничего, кроме зубастой зелёной пасти, растянувшейся в сладострастной лыбе и неровного каменного ножа, занесённого над ней, когда вдруг изо рта орка показался острый окровавленный язык. Язык вылез ещё дальше. Орк как-то странно задергался, а на живот девушки полилась горячая чёрная кровь.
Потом язык резко ушёл обратно в пасть, а тело орка дернулось назад и упало на спину. Теперь девушка заметила висящий в пустоте доспех легионера. Вместо лица у него был тёмный провал с поблескивающими в свете пожарищ глазницами. Доспех грязно выругался, стряхивая с острия пилума кусок затылочной кости орка. Только тогда она поняла, что это человек, просто с очень тёмным лицом. Возможно, покрытым сажей. Рядом с ним стоял кто-то другой, огромного роста и тоже в военной одежде. Он сильно таращил огромные глаза. Наверно, боялся.
