Когда курень приблизился к стенам Чёрных Петухов (ой, Пастухов), большинство жителей посёлка уже были за его стенами. И на. Перед воротами его встречала небольшая делегация во главе с Джугой и Пипером.
Но никакого человека в чёрном видно не было. На передней повозке рядом с обыкновенным казаком-возницей сидела только девушка, на плечах которой лежал воротник из лисьего хвоста.
В этот момент раздалось хлопанье крыльев, и все увидели, как из-за изгиба стены посёлка вышел человек в чёрном плаще и, спокойно, держа руки в чёрных перчатках на виду, двинулся в сторону собравшейся публики. Он встал так, что за его спиной оказались повозки, окружённые напряжённо смотрящими и уставшими с дороги людьми обоих полов и всех возрастов. Лошади, запряжённые в коши, при его появлении испуганно попятились.
— Всем здравствовать! — обратился человек к жителям Пастухов таким тоном, что это было похоже на приказ. — Меня зовут Верен. Это — моя жена Элис.
Он указал на девушку с лисьим хвостом.
— Я прибыл, чтобы занять свою землю, выделенную мне Империей, как её слуге, выполнившему свой долг. Как и каждый из вас.
Тёмный плащ был запахнут на его груди, защищая от стылого осеннего ветра. А капюшон скрывал лицо комиссара. Правда, наверно, уже бывшего. Так как серебряного браслета нигде видно не было.
— А кто эти люди? — спросил Пипер, указывая на повозки за спиной ворона.
— Эти люди будут жить на моей земле, — ответил Верен.
— А где служил наш брат по оружию? — Пипер перешёл на нарочито угодливый саркастический тон. — Я вот в Чёрном Легионе.
Пипер задрал рукав и показал татуировку с чёрным щитом, над которым были две скрещенные стрелы. Что означало не только принадлежность к определённому подразделению и его эмблему, но и род войск ветерана — лучник. Лучников копейщики, конечно, презирали, считая, что это трусы, что прячутся за их спинами и щитами, а всю тяжесть боя вытягивают они сами. Но реально это было не так, ибо тех же лучников часто посылали вперёд строя, и не каждый из них успевал укрыться от вражеского залпа за раздвинувшейся стеной щитов, даже когда подобный приказ отдавался. Но сам щит Чёрного Легиона внушал достаточное уважение.
— Там, где я служил, тебя не было, — отрезал Верен, даже не глянув на провокатора.
Он смотрел на Джугу. Джуга смотрел на руки, скрытые чёрными перчатками.
“Он служил в обслуге катапульт, — подумала Элис. — Руки обожжены горючей смесью из разбившегося в горячке боя кувшина, с которыми эти солдаты имеют дело. Поэтому и чёрные перчатки.”
“Наверно, он служил в обслуге катапульт, а руки обжёг во время стрельбы, когда заряжал одну из них кувшином с горючей смесью, — подумал Джуга.”
— Участки не такие большие, чтобы прокормить столько людей, — тихо, но веско сказал седой пастух. — На какой из них у вас грамота?
Верен оглянулся, будто в поисках чего-то на склонах ущелья.
— Вон тот, — и он указал в сторону кривой чёрной башни, прозванной Чёртов Палец. В значении, понятно, не того пальца, которым в носу ковыряются.
Башня эта только на первый взгляд казалась неустойчивой. Расположенная высоко по склону, она была высечена прямо в скале, которой и был этот “палец”. Причем, порода отличалась от всех других скал в округе. Была необычно чёрной. И скала эта, вроде как, просто торчала из земли, расчищенная от других пород ветрами и дождями. В этой башне никто не селился. Во-первых, из-за страшных сказок, с ней связанных. А, во-вторых, считалось, что эта земля общинная. А в какой-то необозримой перспективе — баронская. Когда медлительная рука имперской бюрократии наконец дотянется до этих мест.
— Но это общинные земли, — возразил Джуга.
— А вы староста? — спросил Верен.
— Что-то вроде того, — ответил пастух. — У нас уклад старинный. Есть община, староста, дружина. Помогаем друг другу, защищаемся дружно. Судим своим судом. Я — староста. Пипер — начальник дружины.
Он указал посохом на бывшего легионера.
— Так жили люди давным-давно.
— А теперь я ваш барон, — сказал Верен, — Там моя земля. А люди со мной будут помогать её возделывать и защищать.
— А грамотку, грамотку можно посмотреть, — тем же противным тоном прогнусавил Пипер.
— Вот грамота, — Ворон достал из-под плаща медный тубус в полторы пяди длинной.
Раскрыл его и протянул свернутый пергамент Джуге. Пипер шагнул вперёд и выхватил свиток из руки Верена. Брезгливо кривясь, он сделал вид, что читает, а потом неожиданно легко разорвал кусок выделанной кожи.
— Нет документа, нет барона! — расхохотался он. — Нам лорды не нужны. А землица как раз пригодится. Ступай, господин, за новой грамоткой.
