Помимо самого руководителя группы, в веревку было ввязано три человека. Но от каждого из них она уходила в белое молоко. Со стороны могло показаться, что поводырь ведет мулов. Если не сказать, ишаков.
— До вершины пятьсот метров, — продолжила рация. — Но дальше мы не пойдем. Слишком опасно. Можем легко оступиться и улететь с гребня. Все, поворачиваем назад.
Кажется, все внутренне были согласны и даже ждали этого решения. Группа как-то охотнее начала шагать вниз. Но веревка, перед замыкающим теперь группу Тимуром, как-то ослабла и начала путаться под ногами. Тимур подтянул её к себе и обнаружил пустой “австрийский проводник”, куда должен был быть вщёлкнут карабин Максима.
В первые секунды Тимур растерялся. Куда он мог деться?! Карабин не был замуфтован?! Улетел?! Он должен был почувствовать рывок. И только потом до него дошло… А в такой кутерьме проходящего мимо человека легко не заметить.
Макс двигался сквозь белую мглу и бурчал себе под нос: “Будет окно… Надо идти… Зачем надо было выходить, если с самого начала видно, что непогода? Люди настроились. Что значит, назад? Надо дойти, если уже начали. Я настроился. Я дойду. Сколько тут? Пятьсот метров”.
Максим продолжал двигаться, несмотря на всё усиливающийся ветер. Главным образом глядя себе под ноги. При всём при этом, дышать становилось всё тяжелее. Кислорода явно не хватало. Ноги, будто налиты свинцом. Уже когда Макс выходил из палатки на промежуточной ночевке, у него было чувство, что он выполз из-под танка. Так было тяжело дышать.
О том, что он на вершине, Макс понял только по тому, что, можно сказать случайно, уперся в тур. Пирамидка, сложенная из камней, напоминала лестницу в небо. Туда, выше вершины. И сразу повернул обратно.
Ничто не предвещало беды, когда он сделал очередной шаг по сплошной белой вате. Но его нога неожиданно ушла вниз. Трекинговые палки нащупали ничего. И Макс почувствовал, что падает.
Максим не знал, сколько времени пролежал так с закрытыми глазами. Кажется, кругом все было белым. А может наоборот, чёрным. Двигаться не было ни сил, ни желания. Он чувствовал апатию и умиротворение, близкое к счастью. Разлепил веки, когда почувствовал дыхание свежего ветра. Будто только что прошла гроза. Над собой Максим увидел колышущуюся траву и низкое серое небо.
Макс сел. Вот она радуга. А вон и дерево. И даже не удивился, когда почувствовал рядом чьё-то присутствие. Обернулся и увидел, что рядом с ним сидит Катя.
— Ты? Что ты тут делаешь?
А потом помолчав:
— А где она?
— Сегодня я за неё, — Катя улыбнулась.
— Пора?
— Пора вставать и спускаться вниз, — покачала головой девушка.
— А как же Вальхалла?
— Свой краешек скамьи ты уже заслужил, — опять улыбнулась она. — А потом, сюда торопиться не надо. Опозданий не бывает.
В этот момент неожиданно выглянуло солнце. Кажется, буря закончилась. Прямо перед собой Макс увидел чьи-то следы на белом склоне. Кажется, они были совсем старыми. И, смерзшись, превратились в некое подобие ступеней. Наверно ветер унес слой снега, покрывающий их.
— Но не шути так больше, — выдохнула гора.
Или показалось.
