Легко поднялась и легко влезла в прорезиненные сандалии, стоящие рядом с грязными мужскими ботинками. А затем растворилась в темноте, уже спустившейся на лагерь. Через пару секунд после её ухода в небе над долиной раздался страшный грохот и между палатками опустилась сплошная стена почти тропического ливня.
Тимур поспешно застегнул вход в палатку.
— Н-да, попили чайку.
После ухода Кати прошло уже несколько минут. Времени вполне достаточно для того, чтобы сходить к стоящей неподалеку палатке Макса. И вернуться. Если, конечно, что-то её не задержало бы. Или кто-то.
— Ну где чай? – наконец выказал нетерпение Андрей. – Сколько можно?
— Она не вернется, — улыбнулся Тимур. – Сам понимаешь… дождь.
В этот момент кто-то резко дернул молнию палатки, и промокшая до нитки Катя ввалилась в узкий предбанник.
— Ребята, я принесла чай.
***
К сожалению, припарковаться прямо возле кинотеатра не удалось. Слишком близко к центру города, слишком маленькая парковка. Если выделенный под эти цели тротуар вообще можно назвать парковкой. Придется немного пройти. Но это не важно. И не страшно.
Зато он вышел из машины первым, поспешно обошел и галантно открыл дверь со стороны пассажира. Затем подал руку, чтобы помочь ей выйти. Ведь другой рукой она прижимала к себе подаренный им букет белых роз.
Они двинулись в сторону кинотеатра, а он краем глаза следил за её походкой. Так непривычно видеть альпинистку не в лыжных штанах и флиске, а в цивильной одежде. Бизнес, что называется, кэжуал. Ещё и на каблуках. Да, ничто «девчиковое» им не чуждо.
Они остановились перед переходом, а он тихонько взял её за краешек широкого рукава летнего плаща. Чтобы она не сделала неосмотрительный шаг вперед. Незаметно, буквально, двумя пальцами. Она и не заметила. Или сделала вид.
— Ты что купил места для поцелуев? — игриво спросила она.
— Да нет. Подожди пожалуйста там. Я сейчас заберу заказанные билеты.
И он опять краем глаза следил, как она нюхает розы, пока кассир что-то распечатывала у себя на ресепшене.
Они подошли к дверям в один из залов кинотеатра.
— Подозрительно мало народу, — удивилась она. — Сеанс что уже начался?
Перед дверьми действительно стоял только один контроллер в белой рубашке. Никаких зрителей видно не было.
— Нет, нет. Всё в порядке.
И он мягко подтолкнул её ко входу.
В зале уже действительно было темно.
— Где наши места? — спросила она.
— Где хочешь.
В этот момент экран вспыхнул, и там началась реклама какого-то очередного фильма. В его свете стало видно, что все кресла пусты.
— Ты что выкупил все места?
— Хочешь, сядем на места для поцелуев?
— Ты знаешь, это одновременно и очень романтично, — сказала она, продвигаясь в центр зала, — и похоже на фильм ужасов.
— Заезжать во двор не надо, я пройдусь, — попросила она.
— Не бойся, ничего не случится, — она мягко выдернула руку из-под его ладони, но, одновременно, почти незаметно коснулась губами уголка его рта. – Пока!
И быстро вышла из машины, оставив его приводить мысли в порядок.
Пока она шла по пустому двору-колодцу, было слышно эхо работы двигателя, доносившееся с улицы. Перед подъездом она остановилась и оглянулась. А затем усталым жестом опустила букет в мусорное ведро, стоящее у скамейки, и шагнула к закрытой двери.
Открыв дверь своей квартиры, она тихонько сняла обувь и юркнула в ванную комнату мимо закрытой двери, из-за которой доносились звуки футбольного матча.
***
Огромная гидра, состоящая из автомобилей, недвижимо застыла, охватив своими щупальцами дорожное кольцо, посреди которого находился зеленый газон и клумба с цветами. В этом столпотворении особенно выделялся трак-мастодонт, непонятно как очутившийся утром посреди города. Усугубляло ситуацию то, что прямо на дороге стоял большой угловатый и черный внедорожник. Его дверь была открыта, и все водители были вынуждены объезжать это препятствие.
“Но делают они это безропотно, как бараны, — размышлял Максим, лежа на траве посреди круга, и глядя куда-то в небо. — Даже не сигналят. Был бы обычный автомобиль — другое дело. А так — мало ли? Стрёмно… Стадо”.
Это он был тем самым водителем, которому внезапно все осточертело, и он вышел прямо тут, посреди движения. Вернее, посреди его отсутствия. Опять это состояние, когда тоскливо и хочется непонятно чего. Путешествия? Новых впечатлений? Так бывает, когда только вернешься откуда-то издалека и просто не можешь смотреть на эту унылую жизнь. Всю эту пустую суету.
Прошлой ночью, повинуясь какому-то непостижимому инстинкту, Максим гнал по загородной трассе прямо навстречу огромной жёлтой луне и вдыхал теплый ночной воздух, бьющий через опущенные стекла. Доехал до аэропорта и, не останавливаясь, повернул обратно. Чего хотел? Не понятно. Полегчало? Не ясно.
Но ясно, что так жить нельзя. Надо или срочно куда-то бежать, или…
***
— Здравствуйте все. Я — путешественник, — выдавил из себя Максим.
— Здравствуй путешественник, — уныло ответил нестройный хор голосов.
Центр реабилитации зависимых от путешествий походил на обычный конференц-зал в самом среднестатистическом офисе. Разве что тут не было стола посредине комнаты. Но были выставленные по кругу самые классические офисные стулья, на которых и сидели желающие излечиться от зависимости. А на одном из таких же стульев, в очках и строгом костюме, сидела модератор, похожая на строгую, но сексуальную учительницу географии. Всё, как в американском кино.
Максим, кстати, всегда подозревал, что очки эти фейковые. А носит она их для имиджа. Но продолжил.
— Уже три месяца я в завязке. Не путешествовал.
— Совсем? — уточнила модератор. — Даже по стране?
— Даже по области, — ответил Максим.
— Давайте поаплодируем Максиму, — предложила она.
Жидкие аплодисменты.
— Максим, с нами сегодня новенькие. Расскажите пожалуйста свою историю ещё раз.
Макс тяжело вздохнул.
