— Правда, — помедлив, добавил капюшон, — на мой взгляд, милорд, они со временем вернутся к этому вопросу.
— Несомненно, — ответил Талион. – Но не сейчас. А значит, у меня есть время. Да и не на прежних условиях. В любом случае козыри у нас на руках. И лучше с ними, чем без них.
— Конечно, — согласился его собеседник. – Продолжаю. Потенциальные попытки гоблинов претендовать на место в Совете пресечены. После их вылазки вряд ли кто-либо будет серьезно желать их вступления в Совет. Кроме самих гоблинов, конечно. Отказ будет выглядеть мотивированным. Правда, и тут я считаю, что так или иначе, но гоблинские купцы возобновят свои претензии на это место. Этого не избежать. Но, как вы мудро заметили, козыри у нас есть.
— Кроме того, — кивнул Талион, как бы поправляя собеседника, — желать дать им место в Совете могут не только сами гоблины, но и люди, например. Но это все не сейчас. Теперь уже не сейчас.
— А что вы имели в виду, говоря о том, что операция практически завершена? – как будто вспомнил эльф.
Хотя он, конечно, ничего не забывал.
— Милорд, я имел в виду хана. В настоящий момент его судьба не определена. Как прикажете поступить?
— Нам нужен хан? – спросил Талион.
— Затрудняюсь точно ответить. С одной стороны, хан – это знамя гоблинов. С другой, они как бы под присмотром. Контролируемы, и находятся в одной упряжке.
— Вы думаете? – вздохнул Талион. – А мне кажется, что хан не нужен. Отработанный материал. Он свое дело сделал.
— Как прикажете, милорд, — согласился капюшон.
Лагерь хана жил свой жизнью. Нет, гоблины не опасались нападения со стороны Миндона. Во-первых, у Города практически не было солдат, способных быстро передвигаться по степи. Разве что казаки, но их не так-то легко быстро собрать в необходимом количестве. Кроме того, начнись подобный сбор, Ло’Гошу сообщила бы разведка. А, во-вторых, расстояние до Миндона оставалось достаточно большим. Однако не настолько большим, чтобы защитники города могли окончательно расслабиться. Гоблины как бы намекали своим присутствием, что вот, мол, мы тут и далеко не ушли, мы еще вернемся! Но сам Ло’Гош прекрасно понимал, что партия проиграна. Неожиданного нападения не получилось, а осаждать Город в открытую ему не по силам. Хан понимал, что пройдет день-другой, и ему придется уйти. Но лучше уйти, сохранив лицо.
Дрог шел по лагерю в направлении большого ханского шатра. Он уже научился не обращать внимания на воняющих псиной варгов, их оскаленные морды и рык. Он проходил мимо снующих туда-сюда воинов, мимо походных кузниц, расположенных прямо под открытым небом, где с помощью небольших переносных мехов нагнетался воздух в такие же небольшие переносные жаровни. Он шел, выполнив свой долг. Только что Дрог расставил сторожевые посты. Хоть Миндон и не обладал явной силой, чтобы напасть, а других орд в степи, насколько ему известно, поблизости не было. Все равно надо быть готовым ко всему. Это как раз тот случай, когда излишняя бдительность полезна.
Дрог подошел ко входу в шатер хана и посмотрел вверх. Над высокими шестами, что были вбиты прямо тут, возле входа, кружил сокол. Хищная птица неожиданно спикировала вниз и пронеслась вплотную к шестам, на одном из которых, в предсмертной агонии скалилась голова Буурз-Дуга. Сокол что-то прокричал, а мертвая голова продолжала криво усмехаться орку с высоты. Дрог распахнул шкуры, прикрывающие вход и вошел внутрь.
Его глаза мгновенно адаптировались к полутьме, царившей внутри ханского жилища. Но самого Ло’Гоша не было видно. Дрог прошел дальше по роскошным коврам, устилающим пол, и обнаружил хана, валяющегося на подушках и шкурах в дальнем конце шатра. Но Ло’Гош не спал, не отдыхал и не был пьян. Он боролся. Боролся с собственной рукой в железной перчатке. И эта перчатка вцепилась в горло своего хозяина. Другой рукой Ло’Гош пытался оторвать железную перчатку от своего горла. К тому моменту, когда Дрог подошел к нему, хан уже не мог говорить. Его лицо побледнело, исказилось от нечеловеческого (и негоблинского) усилия. Все, что он мог сделать, это взглядом попросить верного телохранителя помочь ему. Дрог наклонился к хану, и своей здоровенной рукой оторвал руку без перчатки от окованной железом руки, тем самым лишив хана последней надежды. Железная перчатка без помех вцепилась в горло Ло’Гоша.
Да, место, в котором собиралась «Гильдия тавернщиков, виноделов и пивоваров» сильно отличалось от того зала, где собирался Совет Города. Главным образом тем, что было оно куда больше и пафоснее. Это же хозяева питейных заведений! Сложно удивляться тому факту, что и само место сбора гильдии было залом в одной роскошной таверне Белого Города. Таверне, которую и таверной-то назвать нельзя. Скорее, ресторан. Но в Миндоне такое слово знакомо не было.
Уважаемые члены Совета гильдии сидели за огромным столом в виде подковы, а полуголые официантки всех мастей и рас (за исключением эльфийской, так как эльфийские официантки слишком дороги) подносили им яства и напитки в дорогой посуде. Конечно, среди этих достойных господ были не только хоббиты, но и представители других рас. Стоит ли говорить, что здесь, в кругу заклятых друзей, было принято сидеть без охраны? Личные стражи уважаемых членов Совета гильдии дожидались своих хозяев снаружи и вели неспешные беседы друг с другом о ценах на Мордорскую кольчугу и остроте Гондорских кинжалов. На столе горели свечи, а на стенах факелы. В большом зале было жарко.
— С позволения присутствующих коллег и председателя, — секретарь Совета гильдии, стоящий посреди зала уже не молодой хоббит, кивнул в сторону Деагола, восседающего посередине стола на небольшом возвышении. – Я хочу обозначить еще два вопроса, которые мы обязаны решить сегодня вечером. Первый из них – принятие нового члена в Совет нашей гильдии.
— Что, что? – удивился Деагол. – Какого еще члена!? Почему я об этом слышу только сейчас?
— Вот этот человек!
