— Ты с чем пожаловал? – обратился он к Берену. – Поучить меня жизни? Тебя случайно не наши общие родственнички послали?
— Нет, послали меня не они, — ответил Берен. – Но смысл моего прихода примерно этот.
— Ах, оставь! – отмахнулся Пилин. – Мы уже сотню раз это обсуждали. Мне нравится жизнь, которой я живу. Я же бессмертный! Ты не находишь, что это смертельно скучно?
— Но тебя, как и любого эльфа, могут убить. Неужели ты хочешь умереть во время пьяной поножовщины от удара грязным ножом в спину?
— А какая разница, будет нож грязным или чистым? Или ты думаешь, лучше умереть, сражаясь за честь прекрасной дамы? И, чтобы обо мне сложили песни? Я не создан для песен, — возразил Пилин, смеясь. – Я люблю веселых людей и даже гномов. Люблю выпить чего покрепче. Мне нравятся смертные женщины. Они как-то живее наших, вечно живых. Мне даже нравятся эти потасовки и поножовщины. Этот риск. Так я чувствую себя более живым, нежели сидя под деревом в Эльфийском Парке.
— Как знаешь. Это твое право, — неожиданно согласился Берен. – Ты знаешь, что из всех наших я отношусь к твоим капризам наиболее лояльно. Тебе стоило родиться человеком… Но сейчас ситуация изменилась. Именно с этим я к тебе и пришел.
— Да? И что случилось?
— Убийство! Слыхал?
— Нет. Кого убили? – заинтересовался Пилин.
— Гномов. Украли Наугламир.
— А-а-а-а…, — облегченно вздохнул Пилин. – Гномов? И что? Это кто-то из наших?
— Надеюсь, что нет, — задумчиво ответил Берен. – На наших не похоже. Но проблема в том, что на эльфов может пасть подозрение. Наугламир, все-таки. Да тут еще и выходит, что убивали шпагой или чем-то в этом роде.
— Ну и что? – беззаботно отмахнулся Пилин. – Я-то тут причем?
— Притом, что ты самый одиозный эльф. Если хочешь, самый близкий к криминальным кругам. Поэтому я прошу тебя, как минимум, залечь на дно. Не высовываться. Как максимум, уехать из Города.
— Это почему же?
— Потому, — терпеливо объяснял Берен. – Что, прежде всего, подозрение может пасть на тебя.
— Какие доказательства? Я никого не убивал. Шпагой, по крайней мере! — воскликнул Пилин.
— Ну и что? У эльфов есть враги даже тут, в Миндоне. Эти силы могут воспользоваться тобой. Ты станешь нашим слабым местом. Вот в чем дело. А тут еще Совет Города создал коллегию для расследования таких случаев. И я в ней состою. Но кроме меня там есть представители всех рас. И не все они дураки. Или ты думаешь, о твоих похождениях никто не знает?
— Знает, знает…, — сдался Пилин. – Я тут чуть ли не герой анекдотов. Ладно, обещаю что-то придумать. Постараюсь, для начала, не высовываться. Посижу тут. Безвылазно.
— Лучше все же перебраться к нам в замок.
— Ты думаешь, там меня не будут искать в первую очередь? – улыбнулся Пилин. – В эльфийском замке?
— Да? – неуверенно переспросил Берен. – Если честно, то точного мнения на этот счет у меня нет. Ладно, пока оставайся тут. Ты обещаешь вести себя потише?
— Обещаю, обещаю! – замахал руками Пилин. – А теперь, если не хочешь присоединиться ко мне, то можешь идти. Я намереваюсь еще выпить и позвать девчонок. Должен же я как-то скрашивать свое «не высовываться».
— Хорошо, не буду тебе мешать, — сказал Берен, вставая. – Будь осторожен!
— Буду, буду, — устало вздохнул эльф.
Берен встал и, распрощавшись с Пилином, вышел из комнаты. Спускаясь вниз по лестнице, он натолкнулся на довольно странного посетителя. Похожий на нищего, седобородый старик, опирающийся на деревянную клюку. Но странным было даже не это. Старик поднимался вверх по лестнице. А Берен спускался вниз. В какой-то момент они разминулись, но Берен обратил внимание, что у проворно двигающегося старика вместо глаз — два черных пустых провала.
Берен спустился в холл «Лесной Феи» и остановился в раздумье. Что-то ему не понравилось в этом субъекте. Что-то беспокоило и тянуло назад. Эльфы — не люди. Берен привык доверять своей интуиции, по праву считая ее предтечей магических способностей. Он решил вернуться в комнатушку Пилина.
Уже подходя к двери, Берен понял, что что-то не так. Дверь в комнату Пилина была приоткрыта. Рука Берена сама потянулась к эфесу шпаги. Шагнув в помещение, Берен увидел ужасную картину. На залитой кровью кровати лежал Пилин. Из ран на груди и шее текла кровь. Возле кровати стоял тот самый слепой старик. В левой руке он держал деревянный посох, который оказался просто ножнами. А в правой – длинный, тонкий и прямой клинок, напоминающий эльфийскую шпагу. Только вместо эфеса у клинка была грубая деревянная рукоять клюки.
Непонятно, как ориентировался в пространстве этот страшный убийца, но он сразу понял, что кто-то вошел. Не теряя времени, он тут же бросился на Берена. Тот едва успел обнажить свое оружие.
Берен даже среди эльфов считался хорошим фехтовальщиком. Это притом, что у большинства из них было практически бесконечно много времени на совершенствование своих навыков. Но старик был феноменально ловок. Клинком он владел поистине со сверхъестественным мастерством. И Берену пришлось туго.
Время как будто остановилось. Эльфу казалось, что они сражаются целую вечность, а прошло всего несколько секунд. Выпады Берена не принесли ожидаемого результата, а он, в свою очередь, едва спасся от ударов старика и уже получил несколько ран. Противник эльфа, несомненно, чувствовал себя гораздо увереннее бессмертного в таком замкнутом пространстве. И тут бы эльфу пришел конец — не особо их брат устойчив к потере крови. Но сражающиеся подняли шум. За закрытыми дверями закопошились люди. Видимо лишние свидетели были совсем не нужны слепому убийце. Он не стал заканчивать с Береном. Нанеся несколько ударов и оттеснив эльфа с дороги, старик быстро скрылся. А Берен, облокотившись о стену, медленно сполз на пол и с чувством выполненного долга потерял сознание.
Вечернее собрание Совета происходило в таком же составе, как и то утреннее, когда было объявлено о создании коллегии. Только Берен опирался на плечо, так любезно предоставленное Солдрином. Эльф еле стоял на ногах.
