Так получилось, что в тот день нам обоим необходимо было покинуть дом. Я, как всегда, отправился на работу. У Ленки тоже обнаружились какие-то срочные дела. Бывает. Возник извечный для молодых родителей вопрос: «На кого оставить свое чадо?». Мои родители на даче. Ленкины, вообще в другом городе. Что делать?
Как это зачастую бывает, решение было найдено быстро, но не самым удачным образом. Жена предложила покараулить Михаила нашей соседке снизу Валентине Григорьевне. «Старой сучке» как ласково называл ее я. Но выхода другого не было. И скрепя сердце, я закрыл глаза на то, что Валентина будет целый день влиять на неокрепший разум нашего детеныша, хозяйничать на нашей кухне, сидеть на моем диване и пердеть на моем унитазе. C’est La Vie. И почему жена прониклась к ней таким доверием?
Зайдя к нам, Валентина почему-то решила избежать непосредственного общения со мной. Или, по крайней мере, свести его к минимуму. Поэтому она сразу удалилась в комнату, где Лена начала инструктировать ее на предмет поведения в случае ее, Валентины, внезапного возгорания, поражения шаровой молнией, отвратительного поведения Михаила и других неблагоприятных происшествий. Я же смог спокойно позавтракать и беспрепятственно выйти в коридор, дабы одеться и отправиться на работу. Здесь то и наткнулся на меня Арчи.
Арчи — это наш пес. Лет двенадцать назад он был вполне жизнерадостным щенком ризеншнауцера. Черным, в меру лохматым и очень добрым. Но это было давно. Арчи постарел. Стал хуже видеть. А потом и вовсе ослеп. Что не мешало ему вполне сносно ориентироваться, полагаясь на слух, чутье, доскональное знание квартиры и еще на черт знает какие собачьи чувства. Никаких особых неудобств его слепота не приносила. Мы даже выпускали его самостоятельно гулять во двор, откуда он всегда с успехом возвращался. Дворик то у нас маленький. Видимо и его Арчи изучил досконально. А псом он, по-прежнему, остался добрым. И, конечно, мы все его очень любили. В том числе и Миша.
Ладонью я отодвинул морду Арчи от своей ноги и легонько подтолкнув, направил его на кухню в сторону миски с едой. Затем оделся и вышел. Оказавшись на улице, я испытал облегчение, какое можешь испытывать, только покидая родной дом. «Ну, все, — сказал сам себе. – Теперь настраиваемся на режим «работа»». И тут наши глаза встретились. Нет, не мои и прекрасной незнакомки. А мои и огромного, размером с небольшого льва, кавказца. Собаки, естественно.
И хотя пес находился довольно далеко от меня, во взгляде его чувствовался недобрый интерес. Я уже встречал эту собаку. Кавказец, вместе со своими хозяевами, жил в противоположном доме. Обычно его выгуливала очень крупная женщина. «Чемпионка по толканию ядра», как ласково называл ее я. Но, несмотря на внушительные габариты, было отчетливо понятно, что даже она не удержит этого пса. Тем более, что характер у того был скверный. Он никогда не лаял на людей. Просто внимательно смотрел им в глаза, а потом бросался. Тихо и без всякого предупреждения. Так однажды произошло со мной. Когда я первый раз проходил мимо этой пары и не ожидал ничего особенного, собака-лев бросился на меня. Спасло то, что я инстинктивно отпрыгнул метра на три. Как? Для меня это загадка. Но это было. И с тех пор я избегаю встречаться с этим песиком. И без зазрения совести обхожу его как можно более дальними путями. Вот и сейчас, увидев его прямо по курсу, я попросту перешел на другую сторону дороги. Думаете это трусость? Думайте, что хотите.
Вечером, вернувшись домой, я увидел следующую картину. Жена чуть не плачет, Валентина виновато смотрит в пол. Михаил суров и по-мужски сдержан, но чувствуется, что тоже на грани срыва.
— Что случилось? – спрашиваю я.
— Идем, я тебе все объясню, — с этими словами Лена берет меня за руку и уводит на кухню.
— Понимаешь, — объясняет она, — Валентина Григорьевна выпустила Арчи на улицу погулять…
— Ну, и что?
— Арчи до сих пор не вернулся.
— А давно выпустила?
— Еще утром. Говорит, мол, вы же всегда так делаете — вот и я выпустила.
— Ясно, — не выдерживаю я. – Все в жизни не просто так. Одно дело мы – другое эта ведьма. Уверен, что она подсознательно именно этого и хотела.
— Ну, перестань. Что теперь-то делать? Возможно, Арчи сбила машина. Или произошло еще что-то. Да бог знает, что. Надо как-то объяснить Мише, что Арчи больше не придет.
— Надо.
— Вот и объясни, пожалуйста. Вы же у меня оба суровые мужчины.
Лена улыбается. Пытается шуткой скрыть неловкость ситуации. Но я и сам понимаю – объяснить малому надо.
— Вы хоть его искали? – пытаюсь оттянуть беседу.
Цепляюсь за любой шанс, но уже понимаю, что беседы не избежать.
— Искали, искали. Я, как только вернулась, весь район обошла. Звала его. Все бесполезно.
— Ладно, зови Мишу, – говорю я.
А сам думаю: «Что же ему сказать?». Правду? Не уверен. Не знаю. Не хочется. Тем временем Лена привела Михаила. Я усадил его на колени и говорю:
— Знаешь, я должен сказать тебе одну вещь. Но ты должен воспринять ее спокойно. Хорошо? Ты ведь мужчина?
Молча кивает.
— Понимаешь, Арчи больше не придет.
— Почему?
— Ты ведь знаешь, что последнее время он стал совсем плохо видеть? Вот он и решил, что не хочет никому мешать.
— Он нам не мешал.
— Ну, мы это знали. Но он гордый и обузой быть не хотел. И потому отправился в специальное место: «Страну слепых собак».
— А ему там будет хорошо?
— Да, конечно! Это место именно для таких собак, как Арчи.
Уследить за детьми бывает тяжело. Особенно когда они подрастают и могут передвигаться самостоятельно, а не в коляске. Ну, а про то, что будет, когда Миша вырастет и пересядет на велосипед, я стараюсь не думать. Вот и сейчас, вроде бы еще секунду назад я держал Михаила за руку. Но стоило отпустить, отвлечься, на мгновение наклониться к окошечку киоска, как – бац! Оглядываешься, а его нигде нет. Сразу подкатывает мерзкая паника. И голос жены в голове: «Иди! Ищи, где хочешь, но без ребенка не возвращайся!». Как мать в детстве, когда что-то потеряешь во дворе.
