Распугав своим тарахтением наглых морских чаек, двухместный квадрокоптер приземлился на песчаном берегу одного из многочисленных безымянных островов Ступеней. Цивилизованные курортные пляжи остались далеко позади. Как на ближайших, так и на этом заросшем кустарнике острове, не было и следа присутствия человека. Ради этого стоило совершить небольшое воздушное путешествие.
Первым из квадрокоптера выбрался крепкий парень среднего роста, однако не перекачанный стероидами, как цыплёнок с птицефабрики. Подал руку и помог своей спутнице спуститься на землю. Левой рукой она оперлась на его ладонь, а в другой держала довольно объемную расшитую бисером и цветными нитками женскую сумку.
— Ого! Что там у тебя? — удивился парень, когда подхватил этот неизменный женский атрибут. — Такая тяжёлая!
— Всё, что нужно приличной девушке, — кокетливо отмахнулась она.
Спустя какой-то час, уже пресытившись друг другом, они валялись на мягком коврике и наслаждались солёным морским ветром. Девушка провела кончиками пальцев по его животу, слегка оцарапав ногтями кожу, и указала на предплечье.
— Расскажи мне про неё.
— Про татуировку? — уточнил он.
— Ага.
“Все эти монстры из фильмов прошлого века, — говорил мастер, к которому я пришёл делать тату, — все эти Чужие, Хищники, зомби и демоны — они существуют только внутри нас. Вернее, они и есть мы. Портрет написан с натуры. Подсознательно мы воссоздаём самих себя. Только не отдаём в этом отчёт. Поэтому, когда я предлагаю клиентам сделать когнитивное нано-тату — они почти всегда отказываются. Боятся встретиться со своими монстрами”.
— А что такое это “когнитивное тату”? — спросила она.
Парень нежно провёл ладонью по чистой гладкой коже на её голове без единого волоска. Большие глаза на таком же гладком лице, где не было даже бровей, смотрели наивно и вопросительно.
— Это когда тебе под кожу имплантируются нано-роботы, которые создают рисунок на твоём теле, — объяснил он. — Причём, без твоего участия. Самостоятельно. Определяют то, что тебе больше подходит, на основе твоих эмоций, твоего подсознания. Теперь понимаешь, почему почти все боятся? Ты думаешь сделать единорога, а искусственный интеллект нарисует жабу.
— Ну и как? Работает? Определяет?
— В моём случае, — ответил он, — определяет. Но, скорее, на шаг вперёд.
— В смысле?
— Мне кажется, что именно эти тату побуждали меня сделать следующий шаг.
— Расскажи поподробнее, — попросила она, доставая из сумочки какой-то крем. — Каким было первое тату, которое у тебя “всплыло”?
— Ты знаешь, я его даже не сразу заметил. Даже не знаю, сколько точно времени оно существовало, пока я его не обнаружил.
— Ну?
— Это было что-то вроде двух шрамов. На спине под лопатками. Знаешь, будто хирург в каком-то позапрошлом столетии сшил рану нитками. Будто кто-то что-то удалил у меня на спине в двух местах. По разные стороны позвоночника.
— Например, что? Крылья?
Он улыбнулся.
— Хотелось бы надеяться. Но мне тогда показалось, что это были глаза, веки которых зашиты.
— Какой ужас! — вздохнула девушка. — Что было дальше?
— Дальше на моём теле начали появляться другие такие же шрамы. В разных местах. На предплечье, на ноге. Правда, присмотревшись, я понял, что это не шрамы. Это — сколопендры. Причём, разного размера. От пяти сантиметровых, до довольно большой гадины, обвившей моё плечо подобно уроборосу.
— И что же означали эти многоножки? Это твои монстры?
— Я бы сказал — тараканы, — помолчав, сказал парень. — Думаю — да. Это собирательный образ той части подсознания, которую называют “моими тараканами”.
— Хорошо. Что было дальше?
— Потом на моей спине появилась целая картина. Всадник сжимал в руке копьё и бил им дракона, которого топтал его конь.
— И что же это означало?
— Мою победу над страхом не понравиться людям.
— Так просто?
— Это сложно. На самом деле это тяжелые кандалы: “А что подумают люди? А что они скажут?” А насрать! Невозможно нравиться всем или даже большинству. Вообще не надо думать о том, как кому-то понравиться, и кто что о тебе подумают. Это их проблемы. Надо просто идти своим путём.
— И это был дракон, которого ты победил?
— Ага. Монстр.
— А потом? — подумав, спросила она.
— Потом дракон исчез. Вместе с тем, кто его победил. Я про всадника. И на моём бедре, боку и вообще на нижней половине тела появился лев. Лев тянул лапы с выпущенными когтями к моей груди и спине. Это было похоже на то, как если бы я был великаном, а рядом со мной на задних лапах сидело это животное и бросалось на меня. Его пасть была широко раскрыта. И, при желании, я мог встать напротив зеркала, повернуться к нему немного боком и сделать вид, будто я борюсь со зверем, разрывая ему пасть.
— И что это был за монстр?
— Боязнь неудачи. Именно это мешало мне двигаться вперёд. Делать что-то. Совершать поступки. А вдруг не получиться? Да какая разница?! Не получится это — получится другое. Или в следующий раз. Если не попробуешь, то уж точно ничего не выйдет.
— Откуда же появилось вот это? — и девушка указала на голову с выдающимся носом и подбородком в шутовском колпаке.
Шут хитро и недобро улыбался. Рядом была раскрытая колода карт.
