По традиции было принято, чтобы гладиаторы оскорбляли друг друга перед началом поединка. Это радовало зрителей, распаляло кровь самих воинов, и немного затягивало действо, ведь реальный бой, зачастую, длится совсем не долго. Однорукий Джон выкрикивал какие-то ругательства в адрес дворянина, впрочем, без особой фантазии. Молодой человек вообще молчал. Видимо от волнения он не мог проронить ни слова. Похоже, это его первый настоящий бой. Видя, что стороны не сильны в словесном диспуте, который иногда являлся истинным украшением баталии, арбитр решил ударом в гонг дать сигнал о начале поединка.
Дворянин шагнул вперед. Он действовал четко, как его учили. Несколько проверочных ударов бастардом были отражены руками-катарами Джона. Юноша наносил удары сверху вниз и сверху наискосок, держа бастард двумя руками, и возвращая меч в исходное положение по той же траектории. Но безрукий в очередной раз подставил свой катар и неуловимым движением захватил меч дворянина в свою гарду-ловушку. Джон с силой крутанул руку и сломал бы меч, если бы тот не был сделан из такой хорошей стали. Юноша растерялся. Он попытался выдернуть бастард, но в этот момент его противник прыгнул вперед и свободной рукой нанес удар, целясь в кисть оппонента. Юношу спасла стальная пластина, защищающая предплечье. Но от удара он отпустил одну руку. И в тот же миг Джон снова взмахнул клинком и ударил по внутренней стороне руки, которая все еще держала пойманный в плен меч. Все это заняло не более десятка секунд, а правая кисть дворянина уже лежала на песке арены.
— Пощады, пощады! – закричал воин, упав на колени и зажимая здоровой рукой обрубок, из которого хлестала кровь.
— Теперь ты будешь почти как Джон! – расхохотался безрукий. – Как Джон! Как Джон!
— Зачем мы здесь? – спросил Матуурз. – Ты решил развлечься после тяжелого дня?
— Не совсем, — ответил Свен. – Я хочу найти вам нового товарища. Новое неожиданное оружие против хоббитов. Орки, как видишь, не хотят за нас вступаться.
— А почему бы тебе не попросить стражей? Я слыхал, у тебя есть брат среди них? – не унимался гоблин.
— Есть, но двоюродный. У меня много знакомых среди стражей. Но я предпочитаю посвящать их в свои дела как можно меньше. Себе дороже. К тому же, работать с орками проще. Они прямее, что ли. А брат… Брата впутывать в это мне меньше всего хочется. Он совсем не такой, как я.
А между тем, готов был начаться следующий бой.
На арену вышел невысокий и широкоплечий гном. Собственно, все гномы — невысокие и широкоплечие. Гном держал в руках боевой топор. Кстати, хотя в Миндоне были запрещены к ношению длинные виды оружия, сюда, на поединки, их приносили в завернутом виде и доставали уже на арене. Итак, гном держал топор, и топор этот был довольно велик. Он ждал соперника. И дождался. В принципе, им мог стать любой желающий. Но вот чьи-то широкие плечи раздвинули зрителей на нижних ступенях, и на арену вышел высокий длиннорукий орк. Его бледная кожа северного колена этой расы казалась зеленоватой в свете факелов.
Орк, как орк. Свен не мог по его внешнему виду определить возраст.
— Что это ты, с перепуга забыл свое оружие? – начал традиционную перепалку гном.
И действительно, Свен обратил внимание, что орк абсолютно безоружен.
Ни один мускул на каменном лице орка не пошевелился. Оно сохраняло маску легкого презрения и безразличия.
— Для того, чтобы надрать твою гномью задницу, мне хватит своих рук, — ответил орк, презрительно плюнув прямо под ноги гному.
— Тогда я укорочу эти руки! – зло воскликнул гном.
— Делайте ваши ставки! – кричали дилеры.
И зрители, решив, что орк обезумел, начали делать все больше ставок на гнома. В этот момент Свен обратил внимание на одного знакомого купца-гоблина по имени Бургуул. «Нет, тут что-то не так, — подумал Свен. – Орк, похоже, на что-то рассчитывает». Свен заметил, что на какую-то долю секунды желтые глаза орка и Бургуула встретились. «Что это? – продолжал рассуждать человек. – Бургуул пришел сделать ставку? Но он слишком известная персона. Кроме того, эти бои, скорее всего, устраиваются под его патронажем. И сам он сделать ставку не может, иначе это будет слишком бросаться в глаза. Но могут его люди. Возможно, подобная экспрессия со стороны орка — ни что иное, как провокация, с целью увеличения количества ставок на оппонента. Таким образом, в случае победы, куш его и тех, кто на него ставил, будет огромным».
А, между тем, орк поднял руку и громогласно заявил:
— Я хочу драться с завязанными глазами!
Сначала все умолкли, а потом амфитеатр разразился еще более громкими голосами. Один из устроителей принес темную повязку. Ее надели на голову гнома, чтобы тот удостоверился в ее непроницаемости. Затем водрузили на голову орка.
«В чем же дело? – гадал Свен. – Неужели орк обладает какой-то таинственной техникой?» Свен слыхал, что мастера, которые посвящают свою жизнь изучению искусства владения некой энергией «Ки», могут драться вслепую, полагаясь на одни инстинкты. А может, эти инстинкты у орка очень развиты? Ведь многие считали этих существ практически животными. Или он может на слух определять движение? Но тут слишком шумно. Или, и это самое фантастическое, у него развит «третий глаз», или он вообще может видеть кожей? Свен слыхал и о таком. В любом случае, ему казалось, что здесь не все так просто.
Свен никогда не считал себя азартным человеком. Он сторонился игр и считал их уделом публики, на которой призваны зарабатывать такие, как он. Но тут что-то подтолкнуло его, и он поставил на орка. Тот, похоже, шел ва-банк. Он понимал, что выиграет много, ведь в его победу никто не верил. Возможно, это и было его целью: внушить зрителям, что он легкая добыча гнома?
А гном злился все больше и больше.
— Пора заканчивать с этим цирком! – он попытался перекричать толпу. – Начнем бой!
И бой начался.
