Я сплю и мне сниться жесткий снег. Снег в горах — он такой, особенный. Не такой, как снег на равнине. На равнине снег может быть сухим. Знаете? Таким, из которого сколько не лепи, ничего не получиться. Может быть мокрым, пушистым и даже желтым. Правда, в горах он тоже может быть желтым. Но в горах снег — это мелко накрошенный лед, фирн.
И вот мне сниться, что я иду по этому крошеву, тяжело переставляя ноги. «Х-р-р-р! Х-р-р-р!» — скрипят зубцы кошек. Хорошие кошки и ботинки – это очень важно в горах. У меня кошки простенькие, но надежные. С красными дужками. «Когти дракона» как я их ласково называю. Гора — не такая уж и крутая. Но все равно, когда идешь, такое ощущение, что перед тобой — белая стена. Это потому, что голова опущена, и крутить ей особо не хочется. А за спиной, наверное, прекрасный вид. Стоит обернуться, и перед тобой Кавказский хребет.
С каждым шагом становиться все труднее дышать. Поначалу едва заметная боль в висках постепенно усиливается. Высота. И тут я увидел ее. Человеческая фигура прямо впереди меня. Кажется, лежит. Не видно ничего кроме контуров, заполненных какой-то особенной, неестественной темнотой. Такое ощущение, что кто-то вырезал материю ножницами по форме человеческого тела, и через этот вырез открывается окно в пустоту. Неожиданно силуэт совершает движение по направлению ко мне. И в этот момент я просыпаюсь.
В палатке душно. Да тут еще Дима надышал чесноком. Вы представляете, как это спать в палатке, когда сосед перед сном съедает одну, а то и две дольки чеснока? Он объяснил, что это очень полезно. Особенно здесь в горах. Наверно он прав. В отношении пищи с вегетарианцами спорить бесполезно. Он готовился, тщательно подбирал рацион и все такое. Ест сухофрукты, орешки, коренья какие-то. Не то, что я: каша гречневая, рис, тушенка.
А насчет головы мне не приснилось. Голова действительно болит. Я даже вроде бы привык к этому ощущению постоянного давления в висках. Теперь это фон моего существования. Мой напарник спит, а я вспоминаю тот вечер в пабе, когда мы обсуждали нашу будущую поездку.
За столом нас было трое. Дима много говорил. Собственно, как и всегда.
— Ты знаешь, — спрашивал он, — что такое отек мозга? А отек легких? Все это из-за недостаточного количества кислорода. Там, наверху. От этого можно умереть.
— Да, да, — рассеянно отвечал я.
А сам смотрел на нее. Ее длинные красивые пальцы держали очередную сигарету. Она курила одну за одной. И это — не тонкие женские сигареты. Она привыкла курить крепкие, «мужские». Что совершенно не вяжется с внешностью хрупкой девушки.
— Отсутствие кислорода может привести к галлюцинациям, — возбужденно продолжал Дима. – Я даже слышал забавную историю. Будто парень ночевал в палатке. Один. И вот просыпается он и видит, что рядом с ним сидит какой-то дедушка. Присмотрелся, а дедушка-то — не сидит, а чуть-чуть парит в воздухе. Проговорили с ним всю ночь о природе вещей.
…Я смотрел, как она курит, а она не смотрела ни на кого из нас. Делала вид, что ей безразлично. Но по тому, как были сжаты ее губы, я видел, что она недовольна, и волнуется. Только когда Дима сказал про галлюцинации, скупо обронила:
— Теперь понятно, откуда берутся «Снежные люди» и «Черные альпинисты».
Это именно она некоторое время назад познакомила меня с Димой – своим новым парнем. А я предложил ехать на Кавказ. Предложил случайно, к слову. А он возьми и согласись.
Но вот на поверхность палатки падает луч солнца. Пора вставать. Я открываю молнию и высовываю наружу голову. Рассвет на Горе — это очень красиво. Как говорят в сказках: «красоты неописуемой». Вот я уже вылез полностью и сладко потянувшись, восклицаю:
— Слава Богам! Тор! Тор!
Это я помянул скандинавскую мифологию. И тут же из палатки:
— Эй, не богохульствуй!
Это Дима. Оказывается, он уже проснулся. Я забыл сказать: Дима, кроме того, что он вегетарианец, еще и христианин. Я точно не понял какой – православный, греко-католик или даже мормон, но христианин, это точно. Не дает мне восхвалять истинных богов. А еще он не пьет. В смысле пьет, но только воду или зеленый чай. Тогда, в баре, он, кстати, его и пил.
Уже здесь, на горе, у нас как-то состоялся разговор на эту тему.
— Зачем пить алкоголь? – неожиданно спросил он.
Вопрос, с моей точки зрения, пришел ниоткуда. Я выпить не предлагал.
— Неужели не понятно, что это отупляет? – продолжил он. – Это превращает человека в скотину. А надо сосредоточиться на творчестве. На работе, в конце концов.
— И как, много наработал? – спрашиваю я.
— Достаточно. Ты, конечно, смотришь на меня как на забавного такого зверька. Вот думаешь, мол, выдумал я себе что-то. Правил каких-то. Мяса не есть. Не материться. И живу по ним. Да?
— А это не так? – отвечаю я.
Дима сам не матерился и очень выговаривал мне, если при нем ругался я.
— Так, — отвечает он. – Но на работе я все же кое-чего достиг. Ты бы знал, с какими людьми мне приходилось работать. Вот скажи, ты свое начальство любишь?
— В смысле? Чего его любить то? Я своих близких люблю.
— А я всегда любил свое начальство. По-человечески. И всегда за это мне воздавалось.
«Ну, — думаю я, — Ты фотограф, может у вас без этого нельзя». А сам молчу. Этот разговор начинает меня доставать.
— Вот скажи, какая у тебя цель? В чем для тебя счастье? Неужели напиться? – не унимается он.
«И чего это его пробило поговорить на возвышенные темы? – недоумеваю я».
— На сегодня моя главная цель – взойти на гору. Туда! – указываю рукой в сторону вершины. — Ради этого я сюда приехал, а отступать я не люблю. И хватит болтать. Давай лучше собираться.
А на следующий день мы уже были здесь, на этой высоте.
И вот я смотрю на Гору. Все-таки она (или он) великолепна. Двуглавый властелин. Наковальня Богов! Сколько неосторожных, недооценивших тебя лежит там, в трещинах ледника? А отсюда кажется, что до вершины рукой подать. Думаешь, вот пройти чуть-чуть, и готово!
